Израиль становится для международного сообщества тем, чем евреи некогда были в мире – государством изгнанников, вечными козлами отпущения

приглашенный профессор в Гарвардском университете Доминик Муази:

«Разумно верить в чудеса», - сказал однажды 
первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион

Сегодняшние израильтяне, похоже, не расположены верить в чудеса. 
Вместо этого, они больше чем когда-либо терзаемы кошмарами, 
и в первую очередь – перспективой ядерного Ирана.
Первостепенная задача Израиля – не допустить, чтобы режим, пропитанный абсолютной идеологией, получил в свои руки «абсолютное оружие». 
Необходимо предпринять любые меры, даже односторонний военный удар, чтобы предотвратить или хотя бы отложить получение Ираном такого оружия. 
Подобная убежденность Израиля по поводу того, что он считает вопросом жизни, разительно отличается от фатализма, который доминирует в мыслях израильтян в отношении самих себя и их отношений с палестинцами.
Эти вопросы важны, так как «фатализм» стал главным препятствием, которое необходимо преодолеть тем, кто серьезно заинтересован в установлении мира в регионе. 
Этот фатализм является сильной картой в руках таких людей, как премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, который намеревается сохранить статус-кво. 

Большинство израильтян, вероятно, поддержат 
превентивное нападение на Иран и удовлетворятся сохранением 
статус-кво в отношениях с палестинцами.

Кажется, парадоксально, что израильтяне впитали концепцию «временного перемирия», 
поддерживаемую их противником Хамасом, 
а также оставили идею достижения мира посредством создания двух государств, которого они некогда добивались с властями Палестины.
Такой же фатализм существует в отношениях с остальным миром. 
Большинство израильтян сегодня еще больше чем вчера уверены в том, что они могут рассчитывать только на себя и, частично, на еврейскую диаспору. 
Такой взгляд способствует не только процессу самоизоляции, но также серьезным проблемам в долговременной перспективе. 
По последним данным, в мире насчитывается только 13,2 миллиона евреев и около 1,3 миллиарда мусульман.

Израилю нужны союзники, поскольку 
его конечная безопасность зависит почти также сильно 
от его легитимности, как и способности сдерживания.

Если каждый относительный военный успех сопровождается абсолютным политическим поражением, 
как это произошло с последней военной операцией в Газа, то какое получается соотношение между затратами и выгодой?

Без преувеличения можно сказать, что груз Холокоста 
(Шоа) сегодня ощущается больше, чем десятилетия назад. 
Призывая к разрушению «сионистского государства», 
иранский президент задевает за живое.

Спустя немногим более 60 лет после Холокоста, нельзя так легко обращаться с воскрешением в памяти подобного разрушения. 
В мире, в котором для многих израильских и неизраильских евреев Израиль становится для международного сообщества тем, чем евреи некогда были в международном сообществе – государством изгнанников, если не вечными козлами отпущения – напоминание о Холокосте больно бьет по слуху.
С другой стороны, в статус-кво есть большое удобство. 
Если вы прогуливаетесь по пляжам Телль-Авива, то драма Газа под контролем Хамаса и южного Ливана под контролем Хезболлы кажется такой далекой.
Если США намереваются серьезно участвовать в возобновленном мирном процессе, то они не могут ни игнорировать, ни пассивно воспринимать иерархию израильских эмоций. 
Однако создание нового баланса, который связан с меньшим наваждением в отношении Ирана и немного большей обеспокоенностью палестинцами становится пугающим испытанием.
Американский еврей Доминик смотрит в корень проблемы - нельзя перекладывать на мусульман вековой антсемитизм, сопровождавший иудеев тысячелетиями.
Войны с Ираном легко избежать, разделив Иерусалим с палестинцами.
Риторика Ахмадинежада основывается на неисполненных Израилем резолюций ООН и постоянным преследованием евреями палестинцев, вместо помощи им в создании государства.